Неточные совпадения
Люблю я очень это
слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Оно б годилось в эпиграмме…)
Но обращаюсь к нашей даме.
Беспечной прелестью мила,
Она сидела у стола
С блестящей Ниной Воронскою,
Сей Клеопатрою Невы;
И верно б согласились вы,
Что Нина мраморной красою
Затмить
соседку не могла,
Хоть ослепительна была.
«Я?» — «Да, Татьяны именины
В субботу. Оленька и мать
Велели звать, и нет причины
Тебе на зов не приезжать». —
«Но куча будет там народу
И всякого такого сброду…» —
«И, никого, уверен я!
Кто будет там? своя семья.
Поедем, сделай одолженье!
Ну, что ж?» — «Согласен». — «Как ты мил!»
При сих
словах он осушил
Стакан,
соседке приношенье,
Потом разговорился вновь
Про Ольгу: такова любовь!
— Что вы думаете обо всем, что здесь говорилось, панна Эвелина? — обратился к своей
соседке молодой Ставрученко. — Вы, кажется, не проронили ни одного
слова.
Матушка, однако же, прибавила, что она позвала ее с дочерью на завтрашний день обедать (услыхав
слово «с дочерью», я ткнул нос в тарелку), — потому что она все-таки
соседка, и с именем.
Сначала приходит portier, [швейцар] с которым нужно сказать несколько ненужных
слов, потом вбегает
соседка, которая просит одолжить коробочку спичек и которой тоже нельзя не сказать несколько любезностей.
Соседка этих
слов совершенно уж не поняла, и, когда Калинович кончил и взял ее за упершийся в диван его башмачок, она отдернула ножку и проговорила...
Словом, разница была только в том, что Терка в этот раз не подличал Калиновичу, которого он, за выключку из сторожей, глубоко ненавидел, и если когда его посылали за чем-нибудь для молодого смотрителя, то он ходил вдвое долее обыкновенного, тогда как и обыкновенно ходил к
соседке калачнице за кренделями по два часа.
Соседка слушала. Собственно,
слов она, кажется, не понимала, но смысл их угадала, и в лице ее уже тени не оставалось веселости.
Конечно, и между тогдашними приживалками и мелкопоместными
соседками были такие, у которых очень чесался язычок и которым очень хотелось отплатить высокомерному майору за его презрительное обращение, то есть вывести его на свежую воду; но кроме страха, который они чувствовали невольно и который вероятно не удержал бы их, было другое препятствие для выполнения таких благих намерений: к Прасковье Ивановне не было приступу ни с какими вкрадчивыми
словами о Михайле Максимовиче; умная, проницательная и твердая Прасковья Ивановна сейчас замечала, несмотря на хитросплетаемые речи, что хотят ввернуть какое-нибудь словцо, невыгодное для Михайла Максимовича, она сдвигала свои темные брови и объявляла решительным голосом, что тот, кто скажет неприятное для ее мужа, никогда уже в доме ее не будет.
Он потом рассказал ей слегка о своей любви в Москве к
соседке, которую он, по его
словам, до сих пор слишком хорошо помнит, как будто бы видел ее вчера.
— Вот то-то и есть, — перебила
соседка, — слушайте же, что я вам скажу. — Тут она придвинулась еще ближе и примолвила с таинственным видом: — Как у вас придется еще такой случай: укусит кого-нибудь бешеная собака, вы возьмите просто корку хлеба, так-таки просто-напросто корку хлеба, напишите на ней чернилами или все равно, чем хотите, три
слова: «Озия, Азия и Ельзозия», да и дайте больному-то съесть эту корку-то: все как рукой снимет.
Влюбленный Ардальон Михайлович и наслаждался, и страдал от этих посещений. Бесконечная любовь, обуявшая его к
соседке, виднелась во всех чертах его молодого, симпатичного лица, но ни единым нескромным
словом не выдал он перед ней свою тайну.
Груня (вставая, сквозь слезы). Боже вас сохрани!.. У
соседки разве занять… Думала взять на соль… ведь в доме зерна соли нет… только дайте
слово: примитесь после того за работу.